350 Исследование Тридентского собора
РАЗДЕЛ I
Мнение Андрады о делах неверующих
1. Он поясняет, что канон 7 был адресован полагающим испорченность естества столь сильной, что поскольку это естество не обладает праведностью, из него не исходит ничего не зараженного мерзостью и виною греха, если только прежде оно не будет образовано праведностью и обновлено Духом. Поэтому смысл канона, согласно описанию Андрады, таков, что многие дела, не имеющие мерзости и вины греха, исходят от безбожников, чья личность не примирилась с Богом, и в ком Дух еще не начал обновление естества, от людей, не имеющих той праведности, о которой говорит Павел. Я процитирую слова Андрады, добавившего: «Ибо то, чего недостает в этих делах, следует приписывать не столько отсутствию праведности, сколько отсутствию познания Божия».
2. Поскольку Андрада не может отрицать, что Августин и Проспер, на основании библейского учения, судили об этом вопросе совершенно иначе, нежели доктора-схоластики, он говорит, что вопрос о том, как следует оценивать дела неверующих, еще не был определен Церковью и соборами и каждый свободен иметь об этом свое собственное мнение. Однако читатель должен понимать эту свободу мнений следующим образом. Схоластики утверждают, что невозрожденный человек может без веры и Святого Духа, одними лишь естественными силами исполнять повеления Божий, насколько это касается самой сущности действия, и что неверующий, который таким образом исполняет дела заповедей, не согрешает, что также и человек, живущий в смертном грехе, может одними лишь естественными силами избежать BCfiKjorcf смертного греха, дабы более не совершать его, и чте^таким образом неверующий, совершая посильное, тр^есть устраняя препятствие смертного греха и производя благое дело по доброй воле, действительно заслуживает даруемую ему от Бога благодать. Но если кто-либо заинтересуется суждением Тридентского собора об этих схоластических мнениях, ему едва ли удастся без труда найти такое в постановлениях, и при том легко может показаться, будто сказанное в постановлениях о том, что люди порабощены грехом и языч-
О делах неверующих, или невозрожденных
351
ники естественными силами не могут освободиться от него, выражает неодобрение таких мнений. Но Андрада, составляя свой труд по повелению собора и во время самого собора, говорит, что всякий свободен иметь собственное мнение по данному спорному вопросу. И конечно же, среди этих свободных мнений он приводит и такое: хотя добродетели неверующих несовершенны и не заслуживают вечной награды, все же иногда человеческие силы, будучи подкрепляемы только естеством, могут избежать всей низости греха.
Августин сказал о пелагианах: «Действительно, некоторые до такой степени превозносят свободу воли, что полагают, будто мы не нуждаемся в Божией помощи, дабы удержаться от греха, поскольку естеству дарована свобода воли». И он всегда цитировал против подобного мнения слова Павла из 2 Кор. 13:7: «Молим Бога, чтобы вы не делали никакого зла».
В De peccatorummeritis, кн. 1,гл. 5,онпризвал: «Прогоним прочь от наших ушей и умов людей, говорящих, будто, обретя свободу воли, мы сразу же освобождаемся от необходимости молиться о том, чтобы Бог помогал нам удерживаться от согрешений». Однако я вижу, что мнения, некогда бывшие пелагианскими, на Тридентском соборе обрели свободу.
3. Согласно сказанному Андрадой, среди мудрейших мужей пользуется громадной поддержкой мнение о том, что неверующие для совершения дел, свободных от всякой вины, нуждаются не только в общем воздействии, но и в особой Божией помощи. Кто не принял бы эти слова как вполне здравые! Но, согласно объяснению самого Андрады, он понимает особую Бож^полюмоТць не как благодать возрождения и обнов-лени^Святым Духом, но как особые чувства или побуждения ^цевозрожденных, которые мы обычно называем «героическими», подобно тем, которые находят у выдающихся язычников прошлого. И при такой поддержке, говорит он, неверующие, которые не обрели Духа возрождения и обновления, способны совершать дела, лишенные всякой порочности, свободные от всякой вины и не запятнанные никаким грехом. И хотя неверующий и не может связать их с Богом, Которого он не знает, эти дела все же весьма содействуют славе Божией, поскольку они не запятнаны никакой порочностью.
Он добавляет: «Даже если этой особой поддержки и нет, мы не думаем, что по этой причине все упомянутые действия, предпринятые намеренно и осознанно, являются грехами. И даже иногда будучи таковыми, они являются грехами
352 Исследование Тридентского собора
не потому, что они происходят от безбожного и неверующего разума, но лишь потому, что совершаются не ради истинной цели, то есть не ради служения Богу».
4. В своей брошюре против иезуитов я отметил некоторые весьма неуместные замечания Иустина, Климента [Александрийского] и Епифания относительно данного вопроса, самым явным образом противоречащие Писанию. Например, Иустин утверждал, что «Сократ и Гераклит были христианами, потому что они жили по доброму разумению». Климент заявлял, что сама по себе философия оправдывала греков. Епифаний говорил, что многие были оправданы и спасены без Закона Моисеева и без Евангелия, лишь по естественному закону. Андрада не пытается ослабить эти утверждения на основании аналогии веры, но принимается за их защиту, словно они здравы. И нет более безбожных и абсурдных вещей, которые он пытался бы защитить своим краснобайством. Но сначала он неистовствует, словно безумный, угрожая начать войну против небес, уничтожить Божий законы и прочее, если только мы не примем все без исключения высказывания отцов, даже противоречащие яснейшим утверждениям Писания. Но прошу тебя, читатель, вслушайся внимательно, сколь ужасные вещи высказываются Андрадой в этом бреду. И ты увидишь, что богохульные и позорные мнения Таммера о вере и о философском спасении без Слова Божия и без Святого Духа, которых до сих пор стыдились сами паписты в Германии, Тридентский собор не просто тайно вынашивает в своем сердце, но публично предлагает всем для приятия и лобызания.
5. Действительно, я много читал о спорахдиээтим вопросам древних и современных писателей. Однако могу засвидетельствовать читателю, что ни у когр<я не встречал ничего столь бесстыдно нечестивого, столь оскорбительного для Слова Божия, столь богохульного ρ отношении непостижимых судов Божиих, как этот лай пербера-Андрады. Почему бы не назвать все своими именами? Читатель должен понять, что когда паписты публично провозглашают, будто борются за апостольские предания^ это всего лишь отговорка. Ведь им абсолютно все равно, каЬсой веры придерживаются люди - философской или даже турецкой, лишь бы только сохранялось их царство. \
Ибо подобным людям, полностью лишенным Слова Божия, они свободно обещают спасениё\Именно это подразуме-
О делах неверующих, или невозрожденных
353
вал Андрада, утверждая письменно, причем на Тридентском соборе: «Нет никакого сомнения в том, что вера необходима для праведности и вечной жизни. Ибо праведный живет верою. Но эту веру и истинное познание Божие для праведности и вечного спасения можно обрести не только из Святого Писания и Божиих речений, но также и из того, что открывается чувствам».
Именно так он и истолковывает первую главу Послания к Римлянам. И вскоре, по своему обыкновению, восклицает: «Философы, которые содрогались перед безумием многобожия, своим разумом постигали единого Бога и оказывали Ему благочестивое почтение, стремясь к Нему всеми силами, стараясь всегда угождать Ему - говоришь ли ты, Хемниц, что они не имели той веры и познания Божия, через которые безбожный оправдывается и которыми живет праведный?» Одним словом, он пытается доказать, что Бога невозможно оправдать от обвинения в несправедливости либо жестокости, если не принять, что для спасения достаточно такого познания Божия, которое может быть естественным образом привнесено в разум человека и обретено через размышление о творении.
Но я спрашиваю, что для Андрады означают следующие слова Павла: «Всякий, кто призовет имя Господне, спасется. Но как призывать Того, в Кого не уверовали?.. Итак вера от слышания, а слышание от слова Божия» (Рим. 10:13-17). По этой причине Бог от сотворения мира через дар ясного Слова открывал Себя и Свою волю роду человеческому. Ибо только таково обычное орудие Божие, через которое действует Святой Дух, воспламеняющий веру, необходимую для спасения.
Шкись ненадолго, читатель, ведь ты еще не уяс-1Йное беззаконие, которое, как мы узнаём от мано в связи с этим спором на тайных собра-кого собора. Андрада чувствует всю силу воз-очающегося в том, что общего и смутного зна-|ующего у язычников, недостаточно для спа-[ие об искуплении через Христа и вера в Него я спасения во все времена. Однако обратите ваш слух к тому, что Андрада узнал на Тридентском соборе относительно разрешения этой проблемы. Он говорит: «Творение управляется промыслом Божиим, искупление человеческого рода через Христа сокрыто и тайно. И философы, исследовавшие этот общий промысл Божий, безусловно одновременно понимали, что Бог не ос-
354 Исследование Тридентского собора
тавил бы несовершенным того, что необходимо людям для вечного блаженства. Поэтому не следует говорить, будто они совершенно не знали Христа Иисуса распятого, даже если не вполне обрели тот путь, который Бог употребил для дарования людям спасения». Однако это не человеческая, но диавольская насмешка над оправдывающей верой и богоот-кровенным Словом. Сколь скромно и благочестиво говорил о суждении Божием Августин, приступая к вопросу о предопределении в De correptione et gratia, гл. 8: «Если кто-то спросит меня, я отвечу, что не знаю. Ибо не самоуверенно, но осознавая свою немощь, внимаю я словам Апостола: "А ты кто, человек, что споришь с Богом?" и: "О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!" Посему возблагодарим Его за то, что Он открывает нам. Но если Он почел за благо сокрыть что-либо, не станем роптать против Его премудрости...»
В Hypognosticon, кн. 3, мы читаем: «Я не желаю, чтобы вы спрашивали меня, человека, взирающего со страхом и трепетом на Его непостижимые и неисследимые суждения, почему Он совершает что-либо для одного, но не для другого. Веруя в то, что читаю, я не расследую это. Ибо кто ты, человек, что споришь с Богом? »77.
7. Но Андрада, рассуждая о философах, которым Бог не открыл Свое Слово, говорит: «Ибо не может быть более ужасающей жестокости, чем обречение людей на вечные страдания за отсутствие той веры, которую они никак не могли обрести». Далее он говорит о философской вере: «Поскольку они по естеству не могут получить никакого иного знания, то лишь дикий и отвратительный враг человеческий может вменить им в обязанность невозможное».
Боже правый, вот ужасающее богохульство против страшных и непостижимых суждений Божиих! И все эти слова, более приличествующие диким туркам, Андрада написал во время Тридентского собора. И что же это, если не попрание Слова Божия, не насмешка над оправдывающей верой и не богохульство, направленное против суждений Божиих? Стоит ли удивляться тому, что паписты столь мало уважают Писание, если они даже не стыдятся изобретать веру и церковь, полностью лишенные Слова Божия, как написанного, так и явленного в откровении?
77 См. Рим. 9:20. - Прим. теол. ред.
О делах неверующих, или невозрожденных 355
78 8:20.
Некогда маркионит Апеллес, как передано у Евсевия, кн. 5, гл. 13, сказал, что каждому позволено верить как угодно, ибо спасутся все верующие в Распятого и совершающие добрые дела. Позднее Риторий, как сообщил Филастрий, учил, что все верующие, если только они стремятся служить Богу, пребывают на истинном пути. Но теперь (о позорное пятно последних времен!) во время Тридентского собора Андрада приписывает истинную веру, праведность веры и вечное спасение философам, не имеющим ни Святых Писаний, ни Божиих откровений. Пусть он придумает новую церковь, другие небеса и особое блаженство, куда войдут все не ведавшие Слова Божия, если только они жили в соответствии с разумом. И пусть утверждение Павла в 1 Кор. 1:21, будет стерто и растоптано: «Когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих». Напрасно восклицает Исайя: «Обращайтесь к закону и откровению. Если они не говорят, как это слово, то нет в них света»78.
8. Тогда не имеют смысла и слова Христа в Ин. 17:17: «Освяти их истиною Твоею; слово Твое есть истина». Однако мнение, которое Андрада не стыдится публично исповедовать на Тридентском соборе, будто некоторые спасаются без евангельских познания и веры, исключительно через естественный закон, Августин недвусмысленно отверг и проклял как пелагианское (De natura et gratia, гл. 2; De [gratia Christi et de] peccato originali, кн. 2, гл. 26; Ad Bonifacium, кн. 2, гл 21). А в Contra Julianum, кн. 4, гл. 3, он обратился к пела-гианам так: «Возможно, вы раздобудете Фабрицию, Регулу, Фабию, Сципиону, Камиллу и другим подобным им людям какое-то место между проклятием и Царствием Небесным, где они пребудут не в страдании, но в вечной радости, хотя они и не угодили Богу, ибо Ему невозможно угодить без веры, которой не было ни в их делах, ни в их сердцах. Я не думаю, что вы дошли до такого бесстыдства».
Но что ты скажешь, добрый читатель? То, чего Августин не ожидал от еретиков, теперь не только свободно обсуждается, но и публично печатается, и не в какой-нибудь философской школе, а - подумать только - на святейшем вселенском Тридентском синоде. Слейдан пишет, что в 1552 г., когда Тридентский собор еще не завершился, некий францисканец
356 Исследование Тридентского собора
в публичной проповеди, разъясняя вторую главу Послания к Римлянам, учил, что не имевшие знания о Христе, если они жили честно, достигли спасения. Затем он перестал учить этому, как бы это учение не было одобрено отцами. Но теперь Андрада в публичном сочинении, которое он написал во время самого собора, одобряет и защищает это мнение.
Теперь я сношу позорную ругань и бичевание от надменного грубияна Андрады гораздо охотнее, ибо через это он выдает тайны собора, позволяющие читателю понять гораздо яснее, чем из письменных постановлений, какие представления о вере обсуждались в кулуарах собора, какой реформы учения они желали, сколь хитроумно они формулировали свои постановления и как много всего в них спрятали. Не всякий мог бы легко догадаться, что в этих постановлениях сокрыто столь богохульное мнение, и если бы даже кто-то заподозрил, многие кричали бы, что все это ложно и злонамеренно приписывается постановлениям. Но теперь у нас есть защитник и истолкователь собора, Андрада, который объясняет первую главу постановления шестой сессии, повествующую о том, что человек не может оправдаться своими делами, совершаемыми при помощи своих естественных сил. Ибо отмеченное мною у Климента мнение, будто люди оправдывались через философию, Андрада объясняет так, что сама философия никогда не имела силы оправдывать, но якобы когда-то она была необходима для греков, дабы приготовить их к праведности. Ибо такова была воля Божия -использовать служение философии, чтобы она увенчала славными украшениями праведности тех людей, которые посвящали себя этой великолепнейшей науке. Однако он подразумевает здесь не языческую праведность, а христианскую, ведущую к вечной жизни.
9. Сказанное в Каноне 7 очень темным языком - о человеке, стремящемся расположить себя к благодати, - Андрада провозглашает открыто, комментируя изречение Климента о том, что философия является приуготовлением ко Христу, вот его слова: «Поскольку философское размышление просвещает разум познанием Божиим, осведомляет его о праведности, украшает его через привычку и любовь к добродетели, то оно в определенном смысле приготовляет дорогу Евангелию. Ибо разум, который через философию (вот о чем говорит Андрада) просвещен познанием Божиим и светом добродетели и который в достаточной степени посвятил себя
О делах неверующих, или невозрожденных 357
созерцанию небесного, воистину гораздо более легко вникает в прочие тайны веры».
10. Несомненно, что нам следует воздавать должное философии в ее собственных пределах, ибо ее место весьма почтенно в человеческой жизни. Однако ее ни в коем случае нельзя смешивать с учением Церкви и с тем, что принадлежит сфере Духа. Ибо Павел в 1 Кор. 23 сказал, что учение Евангелия -безумие для эллинов, а в гл. 2:14 заметил: «Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием». Во 2 Кор. 10:5 он указал, что всякая мысль должна подчиняться Христу, «потому что плотские помышления суть вражда против Бога» (Рим. 8:7). И потому в Кол. 2:8 он назвал их συλα/γωγία, («пустым обольщением»), - даже в том случае, когда истинная философия выходит за свои пределы и вторгается в сферу учения Церкви. Даже об истинных философах Тертуллиан говорил, что они - патриархи еретиков, загрязняющие своими учениями чистоту Церкви.
Комментарии