142 Исследование Тридентского собора
РАЗДЕЛ VI
О канонических книгах или о каноническом Писании
Из Первого постановления четвертой сессии Тридентского собора
Собор рассудил, что в это постановление следует ввести список священных книг, дабы ни в чьем разуме не возникало сомнений относительно того, какие книги были приняты этим собором.
Таковы суть книги Ветхого Завета: пять книг Моисеевых - Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие. Затем книги Иисуса Навина, Судей, Руфь, четыре книги Царств, две Паралипоменон, две Ездры, первая и вторая, которую называют книгой Неемии, книги Товита, Иудифь, Есфирь, Иова, Псалтирь Давидова из 150 Псалмов, Притчи Соломона, книга Екклесиаста, Песнь песней, Премудрость Иисуса сына Сирахова, Премудрость Соломона, книги Исайи, Иеремии, Варуха, Иезекииля, Даниила, писания двенадцати малых пророков, а именно Осии, Иоиля, Амоса, Авдия, Ионы, Михея, Наума, Аввакума, Софонии, Аггея, Захарии, Малахии, две книги Маккавейские, первая и вторая.
Нового Завета: четыре Евангелия - от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна, Деяния Апостолов, написанные Евангелистом Лукой, четырнадцать посланий святого Апостола Павла, а именно: к Римлянам, два к Коринфянам, к Галатам, к Ефесянам, к Филиппийцам, к Колоссянам, два к Фессалоникийцам, два к Тимофею, к Титу, к Филимону, к Евреям, два послания Апостола Петра, три послания Апостола Иоанна, одно послание Иакова, одно послание Апостола Иуды, Откровение Апостола Иоанна.
Если кто-либо не принимает эти книги полностью, со всеми их частями, в том виде, в каком они читались в Кафолической церкви и вошли в старое латинское издание Вульгаты как священные и канонические, и [если кто-либо] сознательно и преднамеренно презирает вышеназванные предания, да будет анафема.
Посему пусть все уразумеют, в каком порядке и как именно этот синод, заложив основание исповедания веры, будет двигаться дальше, и какие свидетельства и средства он будет преимущественно использовать для подтверждения догматов и восстановления благочестия Церкви.
Исследование
1. С данным разделом особенно связано несколько вопросов. Первый, по какой причине Писание обладает тем именем, согласно которому его называют каноническим, и как это наименование подтверждает то, что мы прежде сказали о власти, совершенстве и достаточности Писания. Второй, кем и как был установлен канон Писания, или откуда Писание
О Святом Писании
143
получило каноническую власть. Третий, какие книги являются каноническими, а какие - апокрифическими.
2. Безумием является чье-либо бормотание, будто бы Писание называется каноническим по той причине, что оно наделено такой властью неким правилом или каким-либо собором, ибо они даже не могут назвать или выдумать собор, на котором такой канон Писания был впервые установлен, как будто прежде Писание не имело этой власти. Ведь то, что говорят об этом Правила, имевшие хождение под именем апостольских, настолько отвратительно, что даже Линдан отверг их как подложные. Ибо они также объявляют, будто и Третья книга Маккавейская канонична, и книги Климента входят в канон, относительно чего мы находим совершенно иное мнение у Евсевия, кн. 3, гл. 38. Итак, Писание называется каноническим не таким же образом, как часословы или епитимьи, или как пожирающие добро Церкви «дикие звери и ленивые росомахи» называются «канониками».
3. Несомненно, что имя «канонический» заимствовано у Павла, который в Гал. 6:16 сказал: «Тем, которые поступают по сему правилу, мир им и милость»; и в Флп. 3:16: «До чего мы достигли, так и должны мыслить и по тому правилу жить». Во 2 Кор. 10:13 он назвал апостольское учение «каноном»20, относительно которого Бог отмерил Павлу, как далеко тот должен был зайти в его распространении. Однако это обозначение взято из Пс. 18:5: «По всей земле проходит звук ("правило") их, и до пределов вселенной слова их». Слова учения Апостолов он назвал ip, что означает «канон», или «правило», состоящее из линейки или веревки, используемой при строительстве или в любом другом деле, чтобы не возникало погрешности относительно истинного плана или порядка, которому надлежит следовать, но чтобы можно было закончить [дело] в соответствии с определенным порядком или надлежащим планом. Эта метафора, примененная к учению Апостолов, превосходна. Ибо Церковь есть дом живого Бога, устройство которого от Бога, а строители - суть служители Слова. Чтобы через служение Слова или проповедь учения строительство могло быть верно начато, совершено и окончено в должном порядке и надлежащим образом, необходимо некое правило, в соответствии с которым строители осуществляли бы свою работу, дабы строение не отклонялось
В Синодальном переводе «уделом». -
Прим. ред.
144 Исследование Тридентского собора
от должного порядка и надлежащего плана. Таким правилом является учение Апостолов, Пс. 18. Но поскольку это учение в достаточном и необходимом объеме изложено письменно, Писание называется каноническим, каноническими книгами или каноном Писания, поскольку оно является таким правилом, в соответствии с которым должна соизмеряться созидаемая в Церкви вера, так что все согласующееся с этим правилом признается истинным, здравым и апостольским, а все, что не соответствует ему, но отступает и удаляется в большей или в меньшей степени, справедливо признается поддельным, испорченным, ложным. Также Павел употребил выражение «поступают по сему правилу» (тф κανόνι τούτφ στοιχη-σουσιν)21. Как передняя часть войска выдвигается вперед в соответствии с определенным порядком, в котором оно будет безопасно действовать против нападающего врага, так и Церковь, если она желает ходить путем истинной веры, как об этом сказано в Рим. 4, дабы защититься от опасности искажений, нуждается в определенном правиле, согласно которому она движется, в пределах которого она стоит, чтобы не впасть в заблуждение. И Павел сказал: «Тем, которые поступают по сему правилу, мир им и милость». Этим правилом является учение, открытое Богом человеческому роду от начала мира через патриархов и пророков, через Христа и Апостолов. Это учение было передано письменно по воле Божией, и потому Писание называется каноническим.
4. Наименование «каноническое Писание» также весьма почетно, оно доказывает и подтверждает то, что мы сказали о его власти, совершенстве и достаточности. Ибо, как отметил Варинус, «каноном» также называется деталь весов, расположенная посередине коромысла, имеющая форму язычка и указывающая либо на равновесие, либо на разницу в весе. Эту метафору прекрасно передал Августин в книге De baptismo contra Donatistas, кн. 2, гл. 6: «Не станем обращаться к ложным весам, на которых мы можем взвесить все что захотим и так как захотим, по нашей собственной воле, говоря: "Это -тяжело, это - легко", но обратимся к Божиим весам Святого Писания, как к сокровищу Господню, и на них определим, что тяжелее. Или, точнее, не сами взвесим, а признаем то, что было взвешено Господом». Это прекрасное объяснение показывает, почему Писание называется каноническим.
21 Гал. 6:16.
О Святом Писании
145
5. Аристотель использовал слово «канон», рассуждая в «Политике», кн. 2, гл. 8, о том, что лучше - установить политическое правление, основанное на писаных законах или на том, что людям кажется справедливым. Он сказал: «Все совершается наилучшим образом в соответствии с законом, а не в соответствии с волей людей, ибо она не является надежным каноном». Как записанный закон является каноном для светских судов, так и Писание называется каноническим, ибо оно является точным и непогрешимым правилом веры. Варинус определил канон как μέτρον άδιάφευοττον... то есть «непогрешимое правило, или меру, не позволяющую, чтобы к ней что-либо было прибавлено и чтобы от нее что-либо было убавлено». Таким образом, Писание воистину канонично. Цицерон назвал Тирона «каноном» своих писаний, потому что он умерял, исправлял и редактировал их. Демосфен в своей речи «О венце» сказал: «Сохранение свободы греки признавали стандартом и каноном добрых людей». Целий отметил, что Пифагор называл «канониками» специалистов по гармонии, которые судили о ней не только на слух, но и основываясь на математических вычислениях. Плутарх сказал в «Солоне»: «Некоторые хроники назывались "канонами", и причину такого наименования понять легко». Эти наблюдения показывают и объясняют, почему Писание называется каноническим.
6. Такое понимание содержится во многих прекрасных высказываниях Августина, и некоторые из них мы процитируем, ибо они очень ясно показывают совершенство и достаточность Писания.
Contra Faustum Manichaeum, кн. 11, гл. 5: «Относительно же книг, которые написаны не со властью нам повелевать, но ради упражнения в [литературном] искусстве, будет сказано, что они содержат нечто, возможно не согласующееся с истиной, но сокрытое и трудное для различения. Такие писание следует читать не с непреложною верою, но свободно судя о них. И вот, чтобы не отвергать их полностью и чтобы потомки не лишались полезных трудов по рассмотрению сложных вопросов языка и стиля, книги позднейших писателей отделены от совершенства и канонической власти Писаний Ветхого и Нового Заветов, которые были утверждены во времена Апостолов и через преемственность епископов и церквей как бы помещены на величественный престол, которому должен покоряться всякий верный и благочестивый ум.
146 Исследование Тридентского собора
И если в них что-либо кажется абсурдным, непозволительно говорить: "Автор этой книги не держался истины", но [следует сказать]: "Либо рукопись испорчена, либо переводчик ошибся, либо ты не понимаешь его".
Однако в трудах позднейших авторов, составляющих огромное число томов, которые никоим образом нельзя помещать на один уровень с этим священным совершенством канонических Писаний - даже если в некоторых их этих позднейших трудов и содержится та же истина, их власть далеко не равна. Поэтому если что-либо в них представляется не согласующимся с истиной, из-за того что изначально она не была понята, то читатель или слушатель волен судить об этом сам. Он может либо одобрить то, что ему нравится, либо отвергнуть то, что его смущает. И никто не станет порицать его, если что-либо ему не понравится или он откажется верить во что-то, если только истинность этого не окажется защищена здравым смыслом или канонической властью, коими будет показано, что так оно и есть или что так оно и было. Но никому не позволено сомневаться в истинности канонического величия Святых Писаний, если только пророк, Апостол и Евангелист, утвержденный властью канона, сказал это в каноническом тексте. Иначе не останется ни одной страницы, которая могла бы исправить человеческое невежество, если благотворная власть этих книг будет либо полностью отвергнута, либо затемнена».
Августин ясно сказал, что каноническим Писанием исправляется человеческое невежество, что всякий верный и благочестивый разум должен служить ему и что на его основании следует доказывать все прочее и судить о нем.
В Contra Faustum, кн. 13, гл. 5, мы читаем, что хотя ма-нихеи и не принимали Писание, они утверждали, будто верили повествованию о Христе. Августин отвечал: «Если вы верите повествованию о Христе, рассудите, верный ли Он свидетель. Подумайте, к какой беде вы стремитесь. Вы отвергаете Писания, которые утверждены и одобрены столь великой властью. Вы не совершаете никаких чудес, но если бы вы их и совершали, то в вашем случае мы бы остерегались этого, согласно повелению Господа, Мф. 24:24. Он не желал, чтобы верили чему-то противоречащему власти Писаний» и т. д.
В De baptismo contra Donatistas, кн. 2, гл. 3, Августин написал: «Обычно вы предлагаете нам тексты и советы Киприана. Но кто же не знает, что святое и каноническое
О Святом Писании
147
Писание как Ветхого так и Нового Заветов содержится в определенных твердых пределах, и что оно поставлено выше всех позднейших текстов епископов таким образом, что нельзя ни сомневаться, ни спорить, истинно ли, верно ли нечто, если очевидно его присутствие в Писании? Но писания епископов, которые составляются или уже составлены после утверждения канона, могут быть улучшены словами какого-либо более опытного в вопросе человека, властью других епископов, премудростью учителей и соборами, если в них вдруг что-то отступает от истины».
В Ad Vincentium Donatistam, Послание 48, Августин сказал: «Не собирайте заблуждений в книгах епископов, обращая их против Божиих свидетельств, - прежде всего потому, что тексты такого рода следует отличать от канона. Ибо их не читают так, словно они свидетельствуют, что думать иначе непозволительно, если вдруг в них содержится объяснение иное, нежели требует истина».
В Tractatus depastoribus мы читаем: «Он сделал священ-нописателей холмами Израиля. На них достаточно пищи, чтобы вы могли пастись спокойно. Что бы вы ни услышали от них, пусть это будет сладостно для вас. Услышанное же не от них отвергайте. Дабы вам не блуждать в тумане, собирайтесь вокруг значения Писания - там радость сердца вашего, там нет ничего ядовитого, ничего чуждого, лишь обильнейшее пастбище».
В Contra Faustum, кн. 23, Августин сказал: «То, что Фавст написал о зачатии Марии, не связывает меня, поскольку его слова не каноничны ».
Комментируя Пс. 67, он отметил: «Следует соглашаться с обоими Заветами таким образом, чтобы, если нечто высказывается или доказывается на их основании, всякий спор приходил к мирному завершению». А также: «Проповедники обретают Слово истины, если не отвергают власти обоих Заветов».
В De nuptiis et concupiscentia, кн. 2, гл. 33, он написал: «Итак, спор ищет судьи. Потому пусть судит Христос, и пусть Он скажет, кому Его смерть принесла пользу. Он провозгласил: "Сие есть Кровь Моя". Пусть вместе с Ним судит и Апостол, засвидетельствовавший: "Отдал Сына Своего единородного" и т. д.».
В Contra Cresconium, кн. 2, гл. 31, он сказал: «Мы ничем не обижаем Киприана, отделяя все его писания от канони-
148 Исследование Тридентского собора
ческой власти Божиих Писаний. Ибо не без причины с такой благотворной прилежностью был утвержден канон Церкви, состоящий из определенных книг пророков и Апостолов, которые мы вовсе не дерзаем судить, но в соответствии с которыми судим другие тексты как верующих, так и неверующих».
В гл. 32 той же книги он отметил: «Я не связан властью этого послания, потому что не признаю тексты Киприана каноническими, но рассматриваю их в связи с каноническими [Писаниями] и принимаю в них все, что согласуется с Божиими Писаниями по Его воле, но то, что не согласуется, отвергаю по Его повелению».
В Послании 19 к Иерониму, он сказал: «Я научен относиться с трепетом и почтением только к тем книгам Писаний, которые теперь называются каноническими, и я твердо верю, что ни один из их авторов не заблуждался. Прочих же, сколь бы выдающейся святостью и ученостью они ни обладали, я читаю так, что не принимаю все написанное у них за истину только потому, что они так полагали, но соглашаюсь с ними, лишь если они смогли убедить меня на основании канонических авторов или на основании приемлемых доводов, не противоречащих истине».
В Послании 112, к Павлину, он написал: «Если нечто установлено на основании ясного свидетельства Божиих Писаний, то есть тех, которые в Церкви называются каноническими, в это следует верить безо всяких сомнений. Но другим свидетелям или свидетельствам, которыми вас убеждают принять что-то на веру, вы свободны верить или не верить - в соответствии с тем, кажутся ли они заслуживающими или не заслуживающими доверия».
Поскольку Августин неоднократно указал, что все прочие писатели должны доказывать истинность того, о чем они пишут, - либо на основании канонических книг, либо на основании приемлемых причин, вопрос заключается в том, что он подразумевает под этими приемлемыми причинами. Он ясно и подробно объяснил это в своем Послании 112, к Павлину: «Если бы мы отказывались верить всему, чего не видели и не познали из Святых Писаний, то как бы мы узнали, что города, в которых мы никогда не бывали, существуют, или что Рим основан Ромулом? Как бы мы узнали, кто наши родители и от каких дедов и прадедов мы происходим? Хотя нам известно много подобного, мы узнали это не через личное присутствие и не через канонические тексты, но из рассказов других
О Святом Писании
149
людей, в чьем свидетельстве (по крайней мере, в этих вопросах) не стоит сомневаться. Если в этих вопросах наша вера бывает обманута, мы не считаем это опасным, насколько это не вредит той вере, через которую формируется праведность. Это мое предисловие заранее наставляет вас и других людей, которые прочтут его, ибо вам следует судить о моих писаниях и о прочих книгах, дабы вы не воображали, будто знаете то, чего не знаете, и не верили слишком поспешно тому, чего вы не восприняли телесными чувствами или умственным созерцанием в вопросе, который должен познаваться из очевидности, а также не узнали из канонических Писаний, которым следует верить» и т. д. Я полностью передал здесь это высказывание Августина, дабы стало ясно, что именно Августин имел в виду, говоря, что слова отцов должны подтверждаться либо властью канонических Писаний, либо другими достоверными или правдоподобными обоснованиями. Ибо паписты сразу же вылепят из этих «причин» либо свои предания, либо что-то еще. Однако у нас есть утверждение самого Августина.
7. Другой связанный с этой темой вопрос таков: если власть канонического Писания столь велика и важна, то каким образом эту власть канон приобрел, или от кого он его получил, или кем был утвержден канон, состоящий из этих канонических книг? Паписты говорят, что Писание получило эту власть от Церкви. Пигий истолковывает дело так, будто бы власть Церкви в определенном смысле выше власти Писания, поскольку Церковь наделила определенные Писания канонической властью, то есть Писаниям наилучшим, и этой властью они не обладали сами по себе и не получали от своих авторов. Другие заявляют, будто власть Церкви настолько выше власти Писания, что Церковь даже отвергла некоторые Евангелия, написанные Апостолами, - например, Матфием, Иаковом, Варфоломеем, Фомой, Филиппом, Петром и Андреем. А с другой стороны, Церковь наделила канонической властью Евангелия, написанные Марком и Лукой, которые не были Апостолами, но, как утверждает на основании Ин. 6 Линдан, прежде были отступниками, отпавшими от Христа. Находятся даже такие, которые не боятся хулить святые богодухновенные Писания, утверждая, что если на них следует основывать власть Церкви, то сами по себе они имеют не большую власть, чем басни Эзопа.
Из этих предпосылок они выстраивают аксиому: «То, что Церковь передает и чему она учит, даже без свиде-
150 Исследование Тридентского собора
тельств Писания, имеет такую же власть, как и каноническое Писание, которое этой властью наделила Церковь».
8. Однако совершенно ошибочно утверждение, будто бы Церковь обладает властью отвергать или не одобрять любое Писание, богодухновенность которого твердо установлена. Неверно также и то, что Святое Писание обладает канонической властью не само по себе и не получило его от своих авторов, но что ему эта власть досталась от власти Церкви.
Также откровенным богохульством является утверждение, что если нынешняя Церковь, в лице римского понтифика с его прелатов, лишит Писания своей власти, то оно само по себе будет иметь не больше власти, чем басни Эзопа.
Каноническое Писание обладает столь великой властью прежде всего потому, что оно богодухновенно (2 Тим. 3:16), то есть потому, что оно составлено не по воле людей, но мужи Божий, водимые Духом Святым, изрекали и писали его (2 Петр. 1:21). И для того, чтобы этот важный вопрос мог быть ясно решен в опровержение всякой лжи, Бог избрал определенных людей, дабы они писали [богодухновенные книги], украсив жизнь этих людей многими чудесами и Своими свидетельствами, отметающими всякие сомнения в том, что написанное ими богодухновенно.
9. После написания этих богодухновенных текстов они были представлены, переданы и вверены Церкви через публичное свидетельство, чтобы она с великой заботой и предосторожностью сохраняла их без искажений, передавала из рук в руки и несла их потомкам. И как древняя Церковь времен Моисея, Иисуса Навина и пророков, так и Церковь времен Апостолов была в состоянии твердо засвидетельствовать, какие писания богодухновенны. Ибо она знала священнописателей, которых Бог особо засвидетельствовал Церкви. Она также знала, какие книги ими написаны, и на основании того, что она приняла из устного апостольского предания, Церковь могла судить, что написанное было тем же учением, которое Апостолы передавали устно. Так, в Ин. 21:24 свидетельство Апостола и свидетельство Церкви соединены: «Сей ученик и свидетельствует о сем, и написал сие; и знаем, что истинно свидетельство его». Павел удостоверял подлинность своих текстов особым знаком. Итак, Писание прежде всего обладает канонической властью, принятой от Святого Духа, по Чьему побуждению и вдохновению оно составлено, затем - от священнописателей, которым Бог дал надежные и определенные свидетельства истины. И
О Святом Писании
151
только потом оно обладает властью, принятой от первоначальной Церкви как от свидетельницы тех времен, когда эти книги были обнародованы и одобрены.
10. Впоследствии это свидетельство древней Церкви о бо-годухновенности Писаний передавалось потомкам в непрерывной преемственности и тщательно сохранялось в заслуживающих доверия исторических трудах древности, чтобы позднейшая Церковь была хранительницей свидетельства древней Церкви о Писании. Таким образом, существует огромная разница между: 1) свидетельством древней Церкви, существовавшей во времена Апостолов, 2) свидетельством Церкви, существовавшей сразу же после апостольских времен и принявшей свидетельство от первоначальной Церкви и 3) свидетельством современной Церкви о Писании. Ибо если Церковь - как современная, так и древняя - может предъявить свидетельство тех, кто принял и знал свидетельство первоначальной Церкви о подлинных писаниях, мы верим ей, как верим свидетелю, доказавшему свои утверждения. Но у нее нет власти устанавливать или решать что-либо относительно текстов, о которых она не может предъявить заслуживающие доверия документы, основанные на свидетельстве древней Церкви. Это несомненно и истинно, и всю дискуссию можно рассматривать только на этом основании.
11. Что представляет собою канон ветхозаветного Писания, можно понять из утверждений, которые мы находим в Новом Завете. В Новом Завете Иоанн видел Писания трех Евангелистов и одобрил их. Павел помечал свои послания особым знаком, Петр видел их и рекомендовал Церкви. Иоанн добавил как собственное свидетельство о своих писаниях, так и свидетельство Церкви. Ибо необходима не любая власть, но именно апостольская власть, чтобы новозаветные тексты были одобрены как канонические, или богодухновенные.
Так, отвергая евангелие, сфабрикованное Маркионом, Тертуллиан сказал: «Прежде всего мы установим, что евангельский документ обладает авторством Апостолов, которым дело обнародования Евангелия было вверено Самим Господом. Если его авторами стали также апостольские мужи, они тем не менее, действовали не одни, но вместе с Апостолами, ибо проповедь [одних лишь] учеников могла не заслуживать доверия, если ее не поддерживала власть учителей или скорее Христа, Который поставил Апостолов учителями». Тут же он добавил, что если Евангелие дошло до Луки, оно попало к
152 Исследование Тридентского собора
Луке в заслуживающей доверия версии, и что Луку следует принимать, учитывая также и это свидетельство. Далее он написал: «Я утверждаю, что это Евангелие от Луки, которое мы защищаем, утверждено апостольскими церквами, а теперь и всеми церквами с начала его обнародования. Та же власть апостольских церквей поддерживает и другие Евангелия, которые мы приняли от них и с их согласия».
Августин же сказал: «Они писали, получив одобрение не только Церкви Христовой, но также и самих Апостолов, которые были еще живы».
Заслуживает упоминания и та история, которую Иероним повторил из Тертуллиана, и на примере которой можно понять, с какой бдительностью утверждался состав канонических книг Нового Завета. Бог даровал Иоанну продолжительную жизнь после смерти других Апостолов, чтобы апостольская бдительность передалась Церкви всех последующих поколений и чтобы под именем Апостолов церквам не навязывали фальшивые писания. Иероним передал такую историю: «Когда после смерти Павла под его именем распространилась книга, повествующая о путешествиях Павла и Феклы, некий асийский пресвитер, большой почитатель Павла, был изобличен Апостолом Иоанном как автор этой книги и признал, что написал ее из любви к Павлу и что распространял свою книгу именно по этой причине».
12. Августин так объяснил, почему Марк и Лука, не являвшиеся Апостолами, были призваны Богом к написанию Евангелий: «Дабы относительно проповеди и принятия Евангелия люди не думали, будто существует некое различие в том, провозглашают ли его ходившие с Господом, когда Он присутствовал видимым образом во плоти... или же уверовавшие в принятое от них, провидением Божиим через Святого Духа было устроено так, что и некоторые ученики первых Апостолов получили власть не только провозглашать, но и записывать Евангелие» и т. д. О том же и другое утверждение Августина: «Они писали, получив одобрение не только Церкви Христовой, но также и самих Апостолов, которые были еще живы».
Так был утвержден канон Писания в Новом Завете, и из такого источника каноническое Писание получило свою великую власть.
13. С этим же связано заявление Тертуллиана в De prae-scriptione, что подлинные тексты Апостолов, то есть ориги-
О Святом Писании
153
налы апостольских рукописей, еще существовали в те времена и хранились в апостольских церквах. Евсевий также где-то упомянул о неком тексте, якобы составленном Павлом, и о том, что некто настаивал, будто оригинал сохранился в Тарсе Киликийском, но выяснилось, что эта информация была ложной. Итак, вы видите, каким доказательствам следовала Церковь после времен Апостолов при определении подлинности книг.
14. Это свидетельство древней Церкви времен Апостолов относительно подлинных апостольских Писаний последовавшие за ней поколения удержали и сохранили столь твердо и верно, что когда позднее появилось множество текстов, якобы составленных Апостолами, они были отвергнуты и осуждены как фальшивые прежде всего из-за невозможности продемонстрировать и доказать на основании свидетельств древней Церкви, что они были либо написаны Апостолами, либо признаны еще жившими Апостолами, переданы и рекомендованы первоначальной Церкви. Во-вторых, потому что они содержали чужеродные учения, не согласовывавшиеся с тем учением, которое Церковь приняла от Апостолов, и которое было еще свежо в ее памяти. Так, Серапион, согласно Евсевию, кн. 6, судил о некоем евангелии, претендовавшем на авторство Петра: «Мы принимаем Петра и других Апостолов, как принимаем Самого Христа, но "подложные писания" мы отвергаем, слишком хорошо зная, что в них сказано и подразумевается, поскольку мы знаем, что "не приняли" этого в апостольском предании» и т. д. Применив эти два критерия, древняя Церковь решительно отвергла некоторые тексты как фальшивые, однако другие, относительно которых не было ясных либо единодушных свидетельств первоначальной Церкви, она не осуждала сразу же, но все же стремилась отличать и отделять их от тех Писаний, которые были несомненно подлинными и законными.
Так Евсевий, кн. 3, гл. 3 и 25, выделил три типа текстов. Первые - это не фальшивые, но άναμφιλέκτως βνδιάθγκα, καθολικά και όμολογούμβνα, т. е. «несомненно завещанные, законные, кафолические и, по свидетельству всех церквей, подлинные». Ко второму типу он причислил тексты, относительно которых возникали сомнения, действительно ли они были написаны и обнародованы теми Апостолами, чьим именем подписаны, и относительно которых существовали возражения, поскольку свидетельства первоначальной Церкви
154 Исследование Тридентского собора
не согласовывались между собою. Однако они не осуждались тотчас же, но употреблялись и читались многими церковными мужами как небесполезные. И как тексты первого типа именовались каноническими и кафолическими, так тексты второго типа назывались священными писаниями, церковными писаниями, а Иероним называл их апокрифами. Это четкое различение проводилось с благоразумной бдительностью, чтобы сохранять несомненный канон и твердое правило веры и Церкви. Киприан сказал: «Чтобы они знали, из какого источника надлежит черпать питие Слова Божия». Относительно апокрифических или церковных писаний, принадлежавших ко второму типу, Иероним сказал: «Церковь читает их для назидания народа, но не для подтверждения власти догматов Церкви». Также: «Эти писания признаются менее подходящими для разрешения спорных вопросов». Киприан (или Руфин) в истолковании Символа веры сказал: «Они желали, чтобы эти тексты читали в церквах, но не наделяли их такой властью, которая позволяла бы утверждать на них веру».
К третьему типу Евсевий отнес фальшивые тексты. Их незамедлительно отвергали и осуждали.
15. Теперь возникают вопросы: 1) Могут ли Церковь, существовавшая сразу после этой первоначальной и древнейшей Церкви, или современная Церковь сделать тексты, которые были отвергнуты и осуждены, подлинными? Очевидно, что не могут. 2) Могут ли тексты, которые имеют от первоначальной Церкви ясные и твердые свидетельства их власти, быть отвергнуты или осуждены? Я не думаю, что кто-либо пожелает заявить такое. 3) Может ли современная Церковь сделать тексты, относительно которых древнейшая Церковь сомневалась по причине противоречивости некоторых свидетельств, поскольку эти свидетельства древней Церкви не согласовывались между собою, - может ли современная Церковь, спрашиваю я, сделать эти тексты каноническими, кафолическими и равными тем, которые принадлежат к первому типу текстов? Паписты не только настаивают, что они могут это сделать, но фактически присваивают себе такую власть, полностью отвергая необходимое различение, проводившееся первоначальной и самой древней Церковью между каноническими и апокрифическими, или церковными, книгами.
Однако из сказанного нами совершенно ясно, что Церковь вовсе не имеет такой власти, поскольку тогда она бы могла
О Святом Писании
155
либо отвергнуть канонические книги, либо объявить их подложными. Как мы уже сказали, решение этого вопроса целиком зависит от ясного удостоверения той Церкви, которая существовала во времена Апостолов, чье свидетельство приняла существовавшая сразу после нее Церковь и сохранила его в исторических трудах, которые несомненны и достойны доверия. Таким образом, если из свидетельств мужей древности, живших вскоре после апостольских времен, нельзя извлечь свидетельства первоначальной и древнейшей Церкви о том, что книги, о которых ведется спор, были без сомнений приняты Церковью и вверены ей как законные и достоверные, все человеческие постановления бесполезны. Ибо сколь наглым является утверждение, дескать, хотя первоначальная Церковь и древнейшая последующая Церковь сомневались относительно этих книг из-за противоречивости свидетельств церковных мужей и отсутствия достаточно надежных и твердых свидетельств их подлинности, несмотря на все это мы постановляем, что их следует принимать как совершенно надежные и обладающие равной властью с теми книгами, которые всегда признавались законными.
Какими свидетельствами обоснуете вы это ваше решение? Пигий отвечает: «Церковь обладает силой, позволяющей наделять определенные тексты канонической властью, которой они не имеют сами по себе и не получают от авторов». Кажется, они могли бы наделить такой властью и басни Эзопа или "правдивые истории" Лукиана. Не то чтобы я желал приравнять книги, о которых идет спор, к басням Эзопа (ибо вместе с Киприаном и Иеронимом я признаю за ними то почетное место, которое им всегда отводилось в древней Церкви), но через reductio ad absurdum, как выражаются логики, я желал показать, что в споре о книгах Писания Церковь не имеет власти делать подлинные тексты из неподлинных, неподлинные - из подлинных, из сомнительных и неопределенных - истинные, канонические и законные без каких-либо ясных и твердых доказательств, которые, как мы говорили выше, в этом вопросе необходимы.
16. Ясно, что также и Августин, рассуждая об утверждении канона книг Писания, не признавал за Церковью независимой власти над Писанием, он упоминал о засвидетельствовании. Рассмотрим, какого рода засвидетельствование он имел в виду. В Contra Faustum, кн. 28, гл. 2, он сказал: «Когда я цитирую Евангелие от Матфея, вы сразу же говори-
156 Исследование Тридентского собора
те, что это повествование не принадлежит Матфею. Что же вы цитируете вместо него? Пожалуй, какую-нибудь книгу Манихея. И как я верю, что эта [ваша] книга была написана Манихеем, потому что она восходит ко временам, в которые Манихей жил во плоти, и потому что она была сохранена его учениками через определенную преемственность ваших руководителей до нашего времени, так и вам следует верить, что эта [наша] книга была написана Матфеем, поскольку Церковь также передала ее из времен, когда сам Матфей жил во плоти, через непрерывную последовательность и надежную, непрерывную преемственность в наши времена».
В кн. 33, гл. 6, он написал: «Также и среди светских текстов многие позднее выдвигались под именем известных авторов и были отвергнуты, либо потому что они совершенно не согласовывались с теми трудами, о которых было точно известно, что они этим авторам принадлежат, либо потому что они отнюдь не были известны в те времена, когда эти [известные авторы] писали, а значит, не могли быть переданы потомкам самими авторами или их лучшими друзьями. Как же людям известно, что книги Платона, Аристотеля, Цицерона и других подобных им авторов принадлежат именно им, если не через непрерывное засвидетельствование в последующие времена? Взгляните на тексты, которые сейчас у нас в руках. Если когда-нибудь после нашей смерти кто-нибудь станет отрицать, что одни принадлежат Фавсту, а другие - мне, то как можно будет его убедить [что эти писания составлены мной], если [это не устанавливается] ни на какой иной основе, кроме того [факта], что люди, которые их знают сейчас, передадут это знание через непрерывное преемство тем, кто будут жить много позже? Поскольку это именно так, то кто заявит, что истинная Церковь Апостолов и согласие столь многих братьев не смогли верно передать свои Писания потомкам? »
В кн. 11, гл. 2, он сказал: «Какое происхождение, какую древность, какую преемственность приведешь ты в свидетели той книги, которую ты предъявляешь? Ты видишь, что в этом вопросе может сделать власть вселенской Церкви, подтверждаемая прочнейшим основанием апостольских престолов, преемством епископов, которые следовали друг за другом до настоящего времени, и согласием столь многих народов». В кн. 32, гл. 21, он провозгласил: «Если ты ныне спрашиваешь нас, откуда мы знаем, что эти наши тексты принадлежат Апостолам, мы кратко ответим тебе, что мы
О Святом Писании
157
знаем это так же, как ты знаешь, что эти твои тексты принадлежат Манихею».
В De civitate Dei, кн. 15, гл. 23, Августин написал: «Удалимся от басен из книг, называемых апокрифами, ибо их темное происхождение не было ясно отцам, от которых власть подлинных Писаний передана нам через твердое и хорошо известное преемство. Но у этих апокрифов, хотя в них и содержится некая истина, все же нет никакой канонической власти, поскольку в них много ложного. Мы не можем отрицать, что Енох записал много Божией правды, ибо Апостол Иуда утверждает это в своем каноническом Послании, но не случайно это отсутствует в каноне Писаний, который сохранялся во Храме еврейского народа усердием сменявших друг друга священников. Почему это так произошло? Было решено, что не заслуживает доверия возраст этих текстов и то, что все это было записано Енохом. Поскольку все это не было предъявлено людьми, о которых известно, что они сохраняли это в непрерывной преемственности, осторожные мужи справедливо рассудили, что выдвинутое под именем Еноха не следует считать принадлежащим ему, ибо еретики публикуют многие тексты под именами и других пророков, а в последнее время и под именем Апостолов, но все эти книги после внимательного исследования под наименованием апокрифов были отделены от канонической власти ».
В De consensu evangelistarum, кн. 1, гл. 1, он сказал: «Другие писатели в свои времена либо не были такими людьми, чтобы Церковь могла доверять им и наделять их тексты канонической властью священных книг, либо они коварно вставляли в свои тексты такие вещи, которые кафолическое и апостольское правило веры и здравого учения отвергает».
Тот же автор в Contra Faustum написал: «Манихей читают апокрифические тексты, написанные не знаю какими сочинителями басен от имени Апостолов. Эти тексты во времена их авторов могли бы быть приняты властью святой Церкви, если бы жившие тогда святые и ученые мужи, способные исследовать подобное, признали их провозглашающими истину».
Очевидно, что Августин не приписывал Церкви силу наделять тексты канонической властью, которой они не имеют сами по себе и не получили ее от своих авторов и которой они не обладали в те времена, когда были написаны, как это утверждают паписты. Иным образом дело обстоит с властью
158 Исследование Тридентского собора
Святого Духа, по Чьему побуждению и вдохновению пророки, Апостолы и ученики Апостолов писали свои священные книги, и Который подтверждал записанное ими учение чудесами. Иное дело также и свидетельство Церкви о том, что эти книги либо были написаны пророками и Апостолами, либо одобрены и рекомендованы ими Церкви. В этом засвидетельствовании одно дело также Церковь, существовавшая в те времена, когда эти книги были написаны, и иное - Церковь, существовавшая позднее. Ибо позднейшая Церковь лишь сохраняет и передает потомкам свидетельство первоначальной Церкви, но она не должна и не может постановлять что бы то ни было относительно тех книг, о которых у нее нет ясных свидетельств, полученных от первоначальной Церкви.
17. Также Жерсон, De vita spirituali, lect. 2, coroll. 7, доказывает, что в этом вопросе власть первоначальной Церкви была больше, чем нынешней. Он добавляет: «Не во власти папы, или собора, или Церкви изменять предания, данные Евангелистами и Апостолами, как это предлагают некоторые безумцы. И они не имеют той же твердой власти, чтобы сделать что-либо предметом чистой веры». Он также добавляет: «Здесь открывается путь понимания слов Августина: "Я бы не поверил Евангелию, если бы к этому не принуждала меня власть Церкви". Ибо в данном случае он понимает Церковь как первоначальную общину верующих, которые видели Христа, слышали Его и были Его свидетелями».
18. Третий вопрос, как сказал Иероним, таков: «Какие книги относятся к канону и какие к нему не относятся?» Сейчас мы не говорим о подложных, поддельных и фальшивых писаниях, перечень которых находится у Евсевия и в разделе 15, в главе, которая начинается словами Sancta Romana. Вопрос касается книг, находящихся в Вульгате и почитаемых верными в церквах. Мы ищем свидетельства древней Церкви относительно этих книг - все ли они в равной степени надежны и обладают ли они одинаковой властью. Однако древняя Церковь совершенно ясно свидетельствует, что, как говорил Иероним, некоторые из тех книг входят в канон, а другие - не входят в канон и представляют собой апокрифы, или (и это то же самое) что некоторые из тех текстов подлинные и несомненно имеют исходящие из всей первоначальной и древней Церкви верные и согласующиеся между собою свидетельства об их власти. Относительно же других книг существовали сомнения, поскольку из-за неко-
О Святом Писании
159
торых противоречий они не имели достаточно твердых, надежных и согласных между собою свидетельств первоначальной и древней Церкви относительно их власти.
19. Из писаний Ветхого Завета к апокрифам, неканоническим книгам, причисляются: Книга Премудрости Соломона, Книга Иисуса Сына Сирахова, Иудифь, Товит, Третья и Четвертая Книги Ездры, Варух, Послание Иеремии, Макка-вейские книги, небольшие фрагменты книги Есфирь и книги Даниила.
20. Причина, по которой эти книги были отделены от канонических, - не секрет. Некоторые из них были написаны после пророческих времен, когда Израильский народ уже не имел таких пророков, как в древности, и они были написаны людьми, которые не имели таких же, как у пророков Божиих, свидетельств надежности и власти их учения. Некоторые из этих книг названы именами пророков, но не существует надежных свидетельств, что они действительно были написаны теми, кому их приписывают. Очевидно, что по этой причине они и были исключены из канона Писания. Посему тот, кто теперь желает сделать эти книги каноническими, должен доказать, что они безусловно и несомненно были написаны пророками. Но доказать это невозможно. Либо придется постановить, что для богодухновенных Писаний не имеет значения, обладают ли они Божиими свидетельствами надежности, власти и истинности, или же они имеют лишь свидетельства людей. Пусть читатель сам решит, куда в конечном счете заведет безапелляционная канонизация книг.
21. Из книг Нового Завета, не имевших в первоначальной и древней Церкви достаточно надежных, твердых и согласных между собою свидетельств их надежности и власти, указаны следующие:
Евсевий, кн. 3, гл. 25, сказал: «Писания, которые не признаны несомненными, но против которых возражают, хотя они и были известны многим, таковы: Послание Иакова, Послание Иуды, Второе Петра, Второе и Третье Иоанна. Откровение Иоанна некоторые отвергают, а иные причисляют его к надежным и несомненным текстам».
Иероним в своем перечне Писаний заявил: «Послание Иакова, как говорят, было обнародовано под его именем кем-то другим».
Евсевий, кн. 2, гл. 23, написал: «Послание, которое помещают первым среди общих [соборных] посланий, припи-
160 Исследование Тридентского собора
сывают Иакову, называемому Праведным. Но нам следует знать, что оно считалось не подлинным и законным, но подложным и поддельным. Поэтому из древних его упоминают немногие, равно как и Послание Иуды - многие отвергают его, поскольку оно содержит свидетельство из апокрифической Книги Еноха».
Евсевий сказал в кн. 3, гл. 3: «Мы слышали, что Послание, которое называют Вторым посланием Петра - неподлинное».
Иероним в своем перечне Писаний указал: «Большинство отрицает, что Второе послание принадлежит Петру, поскольку его стиль отличается от Первого послания Петра».
Евсевий в кн. 3, гл. 25, сказал: «Против других двух посланий Иоанна возражают». В гл. 25 он указал причину: «Потому что существовало сомнение, написаны ли они Иоанном Евангелистом или кем-то иным с тем же именем».
Евсевий написал в кн. 3, гл. 3: «Следует знать, что многие в Римской церкви отвергали Послание к Евреям, утверждая, что оно не принадлежит Павлу».
В кн. 6, гл. 25, он сказал: «Ориген, утверждая перечень канонических Писаний Ветхого Завета, сказал, что Макка-вейские книги не входят в этот перечень». Там же он заметил: «Петр оставил одно послание, установленное несомненно. Возможно, что он оставил и второе, но об этом спорят». И еще: «Говорят, что Второе и Третье Иоанна не безусловно подлинны». Там же о Послании к Евреям он сказал: «Выражения не отличаются "невежеством речи", присущей Павлу, который признавался, что он "невежда в слове" (ιδιώτης τφ λόγω)22. Но любой человек, разбирающийся в вопросах стиля, признает, что Послание к Евреям "написано более в греческом стиле". Также любой, внимательно читавший апостольские тексты, признает, что мысли, изложенные в этом послании, не уступают посланиям, которые несомненно принадлежат Апостолам». Он заключил: «Поэтому церковь, принимающая данное послание как принадлежащее Павлу, достойна одобрения. Ибо люди прежних времен не без причины донесли до для нас предание о том, что оно принадлежит Павлу. Впрочем, Бог знает, кто написал его на самом деле. Однако до нас дошли рассказы, что оно было написано либо Климентом, либо Лукой, так что его дух принадлежит
222Кор. 11:6.
О Святом Писании
161
Павлу, а язык и композиция - тому, кто запомнил апостольские учения и написал истолкование того, что было сказано учителем». Иероним сказал о 8 гл. Исайи: «Можно видеть, что Латинская церковь не включает Послание к Евреям в число канонических Писаний».
Евсевий, кн. 3, гл. 24: «Относительно Откровения все еще существует большое расхождение во мнениях - одни одобряют его, а другие отвергают». В кн. 3, гл. 39, он сказал: «Можно предположить, что другой Иоанн, из числа пресвитеров, получил откровение, которое распространено под именем Иоанна, если не принимается, что это был первый Иоанн, из числа Апостолов». В кн. 5, гл. 8, он указал, что Ириней приписывал его Апостолу Иоанну. В кн. 6, гл. 25, передано такое же мнение Оригена.
22. Я процитировал эти свидетельства древних не только для того, чтобы был известен перечень новозаветных текстов, не имеющих достаточно верных, твердых и согласных между собой свидетельств их власти, но главным образом, чтобы указать на причины, по которым относительно них возникли сомнения: 1) потому что у древних не было достаточно верных, твердых и согласных между собой свидетельств о подтверждении первоначальной апостольской Церковью того, что эти книги были одобрены Апостолами и рекомендованы Церкви; 2) потому что свидетельства первоначальной и древней Церкви не давали полной уверенности в том, действительно ли эти книги были написаны теми людьми, под чьим именем распространялись, но считалось, что они были обнародованы под именами Апостолов другими людьми; 3) поскольку некоторые древнейшие авторы приписывали какие-то из этих книг Апостолам, а другие не соглашались с ними, данный вопрос, не будучи разрешен определенно, оставлен неясным. Ибо все решение этого вопроса зависит от надежных, твердых и согласных между собою свидетельств первоначальной и древней Церкви, а где их нет, позднейшая Церковь, поскольку она не в состоянии произвести подлинные книги из подложных, не может также произвести надежные тексты из сомнительных без ясных и твердых доказательств.
23. Против этих ясных свидетельств древности Тридентский собор на четвертой сессии провозгласил: «Если кто-либо не принимает этих книг целиком, со всеми их частями, как их обычно читали в Кафолической церкви и как они присутствуют в старой редакции Вульгаты, в качестве священных и
162 Исследование Тридентского собора
канонических и осознанно и намеренно презирает поименованные выше предания, да будет анафема». Но как они доказывают и подтверждают это свое постановление, противоречащее свидетельствам древности? Представляют ли они надежные и ясные доказательства из свидетельств первоначальной, апостольской и древней Церкви о том, что эти спорные книги столь же надежны и обладают такой же властью, как другие книги, в отношении которых никогда не возникало сомнений? Никоим образом! Они и не могут этого сделать. Но они присвоили себе такую власть, что папа с его прелатами может наделять и эти книги, и, возможно, иные канонической властью, которой они не заслуживают ни сами по себе, ни по их авторам, и которой они не имели во времена Апостолов и первоначальной Церкви, как о них утверждает Пигий. Так почему же они открыто не признаются в своем убеждении, что хотя и нельзя доказать написание или одобрение этих книг пророками или Апостолами, а также их безусловное и постоянное принятие первоначальной и древней Церковью, и несмотря на то, что обратное доказуемо яснее полуденного света очевиднейшими свидетельствами древности, несмотря на то они все же постановляют, будто этому следует безусловно верить, хотя и не предлагают никаких надлежащих доказательств, потому что (если это угодно Богу) полнота такой антихристовой власти сокрыта в могиле папской груди.
Они анафематствуют всех не признающих за апокрифическими книгами надежности и власти канона. Итак, да будет анафема Евсевию, Иерониму, Оригену, Мелитону и всей апостольской и древней Церкви, на основании чьего свидетельства мы изложили то, что об этих книгах сказано выше.
Я знаю, что Никифор, не вполне древний писатель, в кн. 3, цитируя из Евсевия мнение первоначальной и древней Церкви относительно апокрифических книг, добавил, что Церковь давно приняла их как законные и канонические. Но какие причины он указал, какие доказательства, на основании которых можно было бы отойти от свидетельства первоначальной Церкви? Он, конечно же, не предложил ничего! Иларий в своем предисловии к Псалмам, конечно же, не рассматривал этот вопрос с достаточной серьезностью. Но он пошутил, что если в Ветхом Завете 22 канонические книги, по числу букв еврейского алфавита, то, поскольку гречес-
О Святом Писании
163
ких и латинских букв 24, значит, к канону следует добавить еще две книги, Иудифь и Товит, чтобы число соответствовало буквам. Но в столь важных и серьезных вопросах подобных игр быть не должно.
24. Итак, весь спор вращается вокруг вопроса о том, несомненно ли и ясно, что обсуждаемые книги были либо обнародованы, либо одобрены как богодухновенные Писания пророками и Апостолами, получившими такую власть от Бога.
Вся древность возражает, что это не известно достоверно, что это, по причине несогласия многих, сомнительно. Однако Тридент самонадеянно угрожает анафемой, если кто-либо не принимает их как равные, как книги, обладающие той же надежностью и властью, что и те, относительно которых никогда не возникало сомнений. Итак, стоит ли нам удивляться тому, что некоторые папские паразиты утверждают, будто бы папа может устанавливать новые артикулы веры, когда он не боится измышлять новые канонические Писания? Посему больше не может быть сомнений в том, кто же он таков, воссевший во храме Божием, превозносящийся выше всего, называемого Богом (2 Фес. 2:4).
25. Так что же, следует ли просто отвергнуть и осудить эти книги? Мы ни в коем случае не стремимся к этому. Для чего же тогда этот спор? Я отвечу: чтобы правило веры и здравого учения Церкви оставалось твердым. Ибо древние признавали, что власть подтверждения догматов Церкви принадлежит только каноническим книгам, как это показано свидетельствами, процитированными выше. Только властью канонического Писания разрешаются спорные вопросы. Прочие же книги Киприан называл церковными, а Иероним - апокрифическими, и они действительно желали, чтобы их читали в церквах ради назидания простого народа, но не как канонические, обладающие властью подтверждать церковные догматы. Они не желали, чтобы эти книги принимались как доказательства в вопросах веры. За ними не признавалась власть, необходимая для разрешения спорных вопросов. Посему никакой догмат не может быть основан на этих книгах, если только он не опирается на заслуживающие доверия и ясные основания и свидетельства других, канонических книг. Ничто спорное не может разрешаться на основании этих книг, если в канонических книгах нет иных доказательств и подтверждений. Но сказанное в апокрифах следует объяснять и понимать на основании того, что ясно
164 Исследование Тридентского собора
излагается в канонических книгах. Несомненно, что именно таково мнение древних.
Однако Тридентский собор ослабляет, опрокидывает и уничтожает это истинное разделение, проводившееся в древней Церкви, поскольку (как говорит мой друг Андрада) они не могут идти столь узким путем и, лишившись иной поддержки, основывать веру лишь на каноническом Писании. Ибо, утверждает Тридентский собор, он производит канонические книги из апокрифических, чтобы показать, какие свидетельства и доказательства он будет главным образом использовать для подтверждения догматов и возобновления благочестия.
26. Почему же эти люди притворяются, будто они почитают суждения древних, при этом разрушая мнение первоначальной и древней Церкви относительно канона веры и догматов в самом его основании? Пусть читатель внимательно рассудит, сколько вреда приносит Церкви это пренебрежение и уничтожение древнейшего различия между каноническими книгами и апокрифическими, подложными и фальшивыми книгами. Ибо вначале они принялись постепенно добавлять к каноническим книгам иные тексты, которые Иероним назвал апокрифами. Затем они стали цитировать многое из подложных и отвергнутых писаний как нечто, взятое из преданий, о чем мы скажем позднее, когда будем рассматривать вопрос о преданиях. В-третьих, во времена Григория начало утверждаться мнение, будто бы соборы следует принимать и почитать наравне с Евангелиями. В-четвертых, примечание к разделу 15, в главе, начинающейся со слова Nol., гласит: «Августин говорил по обычаю тех времен, когда писания отцов еще не были признаны подлинными, но сегодня дано повеление придерживаться всего, до последней йоты». И, наконец, они не побоялись самым наглым образом подделать высказывание Августина из De doctrina Christiana, кн. 2, гл. 8. Ибо в разделе 19, в главе, начинающейся словами In Canonicis, они передали его так: «Из канонических писаний предпочитать следует те, которые принимает Апостольской (то есть Римский) престол, и от него прочим надлежит принимать послания». Здесь декреталии Римских понтификов не только уравниваются с каноническим Писанием, но и фактически ставятся выше него, причем путем явной подделки. Ибо Августин не говорит этого. Но чему удивляться, если они присвоили себе сво-
О Святом Писании
165
боду канонизировать книги, которые не признавались каноническими во времена Апостолов и древней Церкви? И, наконец, поскольку в нашем веке может показаться слишком грубым приравнивание соборов, отцов и папских постановлений Евангелию, теперь изобретена новая хитрость, будто бы все, что исповедует и соблюдает папская церковь, следует называть апостольским преданием, хотя этого и нельзя доказать свидетельством Писания. Таковы «бесхитростные» доказательства папистов, на основании которых они свободно могут доказывать все, что им вздумается.
27. Я рассмотрел этот материал, дабы стало понятно, чего добиваются паписты при помощи такой путаницы и сколь необходимо бороться за это древнее различение книг Писания. Однако у них есть два возражения, которые они с некоторой театральностью выдвигают против нашего суждения. Одно взято из Иеронима, сказавшего, что эти книги с течением времени приобрели уважение и стали причисляться к Святым Писаниям. Второе заимствовано у Августина, который назвал эти книги каноническими. Сначала мы рассмотрим сказанное Августином. Указывая в De doctrina Christiana, кн. 2, гл. 8, какие книги входят в канон Писания, он добавил также и тексты, о которых мы прежде говорили, что они неканонические, или апокрифические. Третий Карфагенский собор последовал этой оценке Августина. Что касается компетентности Августина, то они могут выдвинуть ее против того, о чем я говорил прежде. Однако ответ нетруден. Прежде всего я могу спросить: поскольку вся древность придерживается иного мнения, не следует ли принять мнение всей древности и следовать ему, а не мнению одного человека, Августина, ведь известно, какую свободу Августин предоставлял читателю в своих книгах? Поэтому, без предубеждения относительно достоинства Августина, да и по его благословению, мы можем не предпочитать мнение одного человека неизменному суждению большего числа более древних мужей. Но в данном случае мы не прибегнем к такому ответу. Ибо я вижу, что Августин, хотя и употребил другие слова, все же думал и говорил об этом вопросе то же, что мы уже показали в свидетельствах древних. Ибо Августин понимал термин «апокрифы» не так, как Иероним, то есть не как относящийся к Иудифи, Товиту и т. д. Он применял наименование «апокриф» к подложным, поддельным и отвергнутым текстам. Так в De civitate Dei, кн. 15, гл. 23, он говорил о баснях, содер-
166 Исследование Тридентского собора
жащихся в текстах, называемых апокрифами и не обладающих канонической властью, потому что в них много лжи. А в Contra Faustum он сказал: «Апокрифы были придуманы баснописцами от имени Апостолов». Следовательно, Августин различал не три типа текстов, как Евсевий и Иероним, а только два, которые он обозначал словами «апокрифические» и «канонические». 1) Первый тип он называл апокрифическими книгами, то есть баснословными, подложными и поддельными текстами. 2) Все книги, которые читались в церквах, он называл одним словом - «канонические». Но я спрашиваю, утверждает ли Августин одинаковую надежность и власть всех книг, которые он называет одним словом «канонические»? Ибо в этом и заключается суть спора. Я нахожу, что Августин ясно учил различению и пояснял, что некоторые из этих книг принимались всеми кафолическими церквами, тогда как другие книги принимались не всеми, но лишь некоторыми. И он добавил, что книги, принятые всеми церквами, следует поставить выше тех, которые некоторыми церквами не приняты. А из последних те книги, которые приняты большим количеством церквей и более древними церквами, надлежит ставить выше принятых меньшим числом церквей и менее почтенными церквами. Таким образом Августин, как и все древние авторы, проводит разграничение между библейскими текстами. Относительно же их власти и надежности он указал, что некоторые из них следует ценить выше прочих, то есть что они вовсе не обладают равной властью и надежностью, ибо некоторые из них принимаются всеми церквами, а другие - не всеми. То же утверждаем и мы, заодно со всеми древними авторами. В другом месте Августин назвал Маккавейские книги каноническими. Однако спор в основном идет не о терминах, а о существе дела, то есть о том, признавал ли Августин за Маккавейскими книгами такую же власть, какою обладают другие книги, являющиеся каноническими в строгом смысле слова. Вот как Августин высказался в Contra Gaudentii epistolam, кн. 2, гл. 23. Истолковывая то так, то иначе случай с Разисом23, совершившим самоубийство, он все же не дерзнул да и не мог защитить его или одобрить; в конце концов он сказал: «Писание, которое называется Маккавейским, иудеи не рассматривают как Закон, Пророков и Псалмы, ко-
232Макк. 14.
О Святом Писании
167
торые Господь удостоверил в качестве свидетельств о Нем в Лк. 24. Однако церкви принимают его не без пользы, если разумно читают или слушают».
28. Августин определенно не говорил подобным образом о подлинно канонических книгах. Существует и другое высказывание Августина, из которого можно видеть еще более ясно, что во времена Августина власть тех книг, о которых теперь идет спор, не была равна власти прочих канонических книг. Ибо в De praedestinatione sanctorum, кн. 1, гл. 14, сказав, что он использовал фрагмент из Книги Премудрости Соломона (4:11):« [Праведник был] восхищен, чтобы злоба не изменила разума его», он добавил: «Вы сказали мне, что те братья отвергли представленное мной свидетельство, возразив, что оно взято не из канонической книги». И что же сделал Августин? Он не стал защищать эту книгу как подлинно каноническую, но ответил: «Словно бы без свидетельства этой книги не было очевидно то, чему мы желаем научить на ее основании». И процитировав утверждение Иезекииля, он провозгласил: «Вот по этой-то причине и было сказано, кем бы то ни было: "[Праведник был] восхищен, чтобы злоба не изменила разума его"». И еще: «Неважно, кто это сказал, какой муж здравой веры сочтет, что сему следует противиться?» Таким образом, очевидно, что Августин понимал различие книг точно так же, как Иероним, который сказал: «Церковь читает их ради назидания народа, но не для подтверждения власти церковных догматов». Итак, очевидно, что Августин одобрял, поддерживал и сохранял древнее разграничение, о котором мы говорили выше, - что надежность и власть книг Писания, содержащихся в общепринятой латинском редакции, не одинакова и не равна. Теперь всякий читатель поймет, что паписты ложно и напрасно обращаются к свидетельству Августина для подтверждения своей позиции, заключающейся в уравнивании всех книг... в смысле их надежности и власти. Но вы спросите: «Почему же тогда Августин причислял эти книги к прочим и называл их каноническими?» Я отвечу: «Августин утверждал только то, что книги, которые Иероним назвал апокрифическими, хотя они не обладают той же надежностью и властью, как и прочие несомненные книги Писания, все же не были однозначно отвергнуты и осуждены как подложные и поддельные писания, но приняты в число книг Святого Писания согласно тому правилу и при том условии, которое выше было утверж-
168 Исследование Тридентского собора
дено на основании Иеронима и Киприана. То же самое с радостью признаем и мы, и этому учим».
29. Другое возражение заимствовано из Иеронима, который сказал: «Послание Иакова приобрело власть постепенно, с течением времени». А о Послании Иуды он заявил: «Со временем и по мере использования оно теперь заслужило уважение и причисляется к Святым Писаниям». Он также указал, что Никейский собор причислил Книгу Иудифь к Святым Писаниям. Но поскольку мнение Иеронима ясно и недвусмысленно, то и ответ прост. Иероним на самом деле различает здесь два понятия - «быть причисленным к Писаниям» и «быть причисленным к каноническим Писаниям». Об Иудифи в предисловии он сказал, что эта книга причисляется к Святым Писаниям. Но в предисловии к Книгам Соломона он заметил: «Иудифь, Товит и Маккавейские книги Церковь действительно читает, но не причисляет их к каноническому Писанию». Сам Иероним четко объяснил, как это следует понимать, сказав: «Церковь читает их для назидания народа, но не для подтверждения власти церковных догматов». Также: «Их власть признана недостаточной для разрешения спорных вопросов». Таким образом, учитывая мнения Августина и Иеронима, принятое в древности отношение остается твердым и неизменным.
30. И Евсевий, кн. 2, гл. 23, засвидетельствовал о Посланиях Иакова и Иуды: «Мы знаем, что и их, вместе с прочими, "публично" читали в церкви». Однако из этого не следует, что признавалась их каноническая власть. Ибо то же самое Евсевий сказал и о «Пастыре Ермы», кн. 3, гл. 3.
31. Итак, в этом вопросе Августин думал и говорил о книгах Писания то же самое, что и древние авторы до него, но не используя те же выражения и стиль. Он употреблял термин « канонический » в более широком смысле чем Иероним. И слово «апокриф» он понимает иначе. И из трехчастного разделения Евсевия на книги подлинные, книги, относительно которых высказывались сомнения, и поддельные книги, Августин сделал двухчастное разделение - на книги канонические и апокрифические. Однако книги, названные им каноническими, он вновь ясно разделил, указав, что одни из них были приняты всеми церквами, а другие - не всеми. Он желал, чтобы последние читали с осторожностью. Если бы паписты судили об этих вопросах так же, то у нас не было бы серьезной борьбы из-за слов и выражений. Но они желают, чтобы все книги,
О Святом Писании
169
содержащиеся в общепринятом латинском переводе Библии, имели совершенно равную власть при подтверждении догм и разрешении спорных вопросов. Против этого мы и боремся, утверждая, что это противоречит суждению древних.
32. Но как только сам вопрос будет решен, не следует резко спорить относительно слов или терминов. И при этом все же полезно иметь самые подходящие термины, которые обозначают и объясняют предмет ясно и недвусмысленно. Иероним назвал каноническими подлинные и несомненные книги. Те же, относительно которых существовали сомнения, он назвал апокрифами. Августин оба эти вида [книг] назвал каноническими. Иероним назвал апокрифами как те, относительно которых существовали сомнения, так и поддельные. Так, в своем разъяснении Послания к Галатам он сказал: «Дабы мы знали, что следует поместить вовне, то есть в среду апокрифов, таких, как Сирах, Иудифь, Товит и т. д.». В своем разъяснении Евангелий он отметил: «Погребальные панихиды апокрифов следует петь скорее по мертвым еретикам, чем по живым членам церкви». Августин же понимал под апокрифами только поддельные тексты.
33. Итак, употребление этих терминов многообразно и различно. Но если возникает вопрос об их соответствии, то решение просто. Ибо сама выразительность и особенность термина указывает, что не следует называть каноническими те книги, которые действительно читают в церквах, но на основании которых нельзя утверждать веру и решать возникающие споры. Ибо этот термин по праву применяется к тем книгам, которые представляют собой канон догматов и веры. Апокрифами по праву называются те книги, происхождение которых не прояснилось для учителей, чье заслуживающее доверия свидетельство относительно истинных Писаний до нас дошло, как сказал Августин в De civitate Dei, кн. 15, гл. 23. В Contra Faustum, кн. 11, гл. 2, он отметил, что апокрифами называются те книги, которые были обнародованы без света свидетельства. Такое объяснение подходит для книг, действительно находящихся в общепринятых редакциях, но не входящих в канон, как сказал Иероним, потому что из достаточно надежных свидетельств не было очевидно, что они были обнародованы или одобрены пророками или Апостолами. Что же касается третьего типа текстов, поддельных, следует ли использовать то или иное выражение, это вопрос, о котором я не стану спорить, если
170 Исследование Тридентского собора
только сохраняется и провозглашается необходимое различение самой сути.
34. У Евсевия мы находим выражения, глубокие по своему смыслу. Те писания, которые Иероним назвал каноническими, Евсевий определил как... подлинные, истинные, законные, заветные, кафолические, несомненные, исповедуемые повсеместно. Те же, которые читаются в церквах, но все же не входят в канон, как определил Иероним, Евсевий назвал книгами, относительно которых существуют сомнения, или против которых высказываются возражения. Он также назвал их неподлинными, незаветными и т. д. Остальные он определил как подложные, бессмысленные и нечестивые.
Комментарии