Библиотека / Проповедь / Дмитрий Зенченко. Притча о фарисее и мытаре. Лк 18:9-14

пастор Дмитрий Зенченко

Притча о фарисее и мытаре

Проповедь в 11 воскресенье после дня Св. Троицы

[Христос] Сказал также к некоторым, которые уверены были о себе, что они праведны, и уничижали других, следующую притчу: два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю. Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику! Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится (Лк 18:9-14).

* * *

В апостольские времена существовало несколько духовных школ, и к учению Христа наиболее близки были фарисеи. Господь бывал у многих фарисеев в гостях, беседовал с ними – вспомним ночной разговор с Никодимом. Слово «фарисей» означает «отделенный», то есть человек, внутренне отделившийся от мира, решивший вести особенно благочестивую жизнь. И, несмотря на такую духовную близость, многие из этих благочестивых людей оказались противниками Господа, так что само слово «фарисей» сделалось нарицательным.

Почему так сложилось? Фарисей из притчи – верующий человек, стремившийся к исполнению заповедей. Он соблюдал посты, жертвовал на храм. Многим из нас до него далеко. Разве он хуже нас?

Духовный Закон не требовал, чтобы фарисей постился каждую неделю, да еще и дважды. Обязательным постным днем считался единственный день в течение года, День очищения и общенародного покаяния. Однако к тому времени фарисеи установили два постных дня в неделю – понедельник и четверг. Но даже для фарисея пост в эти дни считался не обязательным, а только желательным. Фарисей придерживался этого благочестивого обычая, и в этом, разумеется, не было ничего плохого.

Этот человек жертвовал на храм десятую часть от всего, что получал. Раввины много дискутировали о том, как согласовать ветхозаветные законы о десятине, что именно должно облагаться десятиной и с какой целью. Этому вопросу посвящались целые трактаты. Наиболее ревностные верующие отдавали десятину со всего, что приносили их поля и сады. Судя по всему, этот фарисей был особенно набожен.

Евангелие говорит, что фарисей себя возвысил, превознес. Но как именно он себя превознес? Очевидно, он отнесся к мытарю с презрением. А почему, собственно, он не мог превознестись? Праведному иудею разрешалось и даже предписывалось унижать неправедных. Благочестивый иудей в ежедневной молитве благодарил Бога за то, что он не раб, не язычник и не женщина. Христиане должны были на это ответить, и они ответили устами ап. Павла: «Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал 3:28). Но до того времени унижение нечестивцев было в порядке вещей. Посмотрите, какие выражения по отношению к неправедным употребляются в Псалтири. Можно ли винить этого фарисея?

Кроме того, фарисей выглядел смиренно. Разве он приписывал свои благие дела самому себе? Он благодарил не себя, а Бога; он обращался с молитвой к Богу, Его прославлял за свое благочестие. Он воздавал благодарение Богу, а не себе. Таков был этот благочестивый человек. Мы тоже должны благодарить Бога за то, что Он нам дарует.

Я думаю, теперь понятно, почему мы хотели бы видеть в церкви скорее благочестивых фарисеев, чем мытарей. И когда я читаю эту притчу, не могу не задать себе вопрос: каких людей – верующих фарисеев или обирающих народ мытарей – я хотел бы в будущем видеть мужьями моих дочерей? Вы видите, это действительно нелегкий вопрос.

* * *

Иногда говорят, что любая притча подобна фотографии. В самом деле, рассказчик, как фотограф, выхватывает и запечатлевает то или иное мгновение жизни. Но саму жизнь не поймать, она в постоянном движении. Можно схватить только отдельный момент. Наша жизнь – это не фотография, а, скорее, документальный фильм. Сегодня я смиренен, завтра – горделив. Послезавтра я источаю любовь, а на следующей неделе, может быть, буду вести себя как отпетый мерзавец. Это означает, что смирение и покаяние не могут быть мгновенным слепком. Они не происходят в один миг, когда я вроде бы могу сказать, что смирился и покаялся. На самом деле смирение и покаяние – это наше каждодневное соприкосновение с разными людьми и ситуациями, это то, как мы проживаем свою жизнь.

Поэтому никто не может знать, не поменялись ли на другой день фарисей и мытарь ролями. Ведь у мытаря осталась возможность в своей следующей молитве произнести: «Слава Богу, что я не такой, как этот фарисей!»

Скажем, человек пришел сегодня в церковь. Мы можем представить, что этот человек – хороший семьянин. Он находит возможность жертвовать средства и время для Господа. Он много делает для общины и ближних. Он надел свой лучший костюм и пришел в храм. И теперь этот образцовый христианин сидит и думает:

«Господи, как же я Тебе благодарен! Я стремлюсь избегать греха и с радостью приношу людям добро. Я не разгильдяй, а честный труженик. Меня уважают за это, и я с уважением отношусь к другим людям. Все это исходит от Тебя, и Тебя, Боже, я за все это благодарю. Я хорошо помню историю о фарисее и мытаре, так что молюсь Тебе: Боже, будь милостив ко мне, грешнику!»

Но сколько бы фарисей ни повторял слова мытаря, он не станет от этого мытарем. Слова мытаря остаются для него чужими, так что он не мытарь, а только попугай. Все остальное в его молитве сводится к тому же самому, что в молитве фарисея из сегодняшней притчи. Да, он благодарит Бога, но пришел он не для того, чтобы что-то просить. Фарисей намеревается продать Богу Его же дары. Он ничего не просит у Бога, а предлагает Ему свой товар. Вот, что это такое – торговля с Богом. Ты, Господи, даровал мне благочестие. Но я продам этот дар Тебе же, и продам дорого – в обмен на спасение и вечную жизнь с Тобой.

Вот в чем настоящее самопревозношение фарисея: в том, что он возносит себя не только над окружающими, но над Самим Богом. Это марает все его благочестие и вызывает гнев Божий. «Ибо грядет день Господа Саваофа на все гордое и высокомерное и на все превознесенное, - и оно будет унижено» (Ис 2:12) – читаем мы сегодня в книге пророка Исайи. Если я фарисей, то я сам себе Бог, а истинного Бога я могу купить и подкармливать своим благочестием, и Он никуда не денется, будет сидеть у меня в кармане.

Что же мытарь? Может быть, он был праведником, который смиренно прикидывался грешником? Вовсе нет. Он знал, кто он такой, у него не было иллюзий. Когда в дом влезал вор, нечистой считалась только та вещь, которую он уносил. А когда в дом заходил мытарь, нечистыми начинали считать все вещи в доме, потому что он мог прикоснуться к каждой, оценивая, какой налог следует получить. За что не любили мытарей? Не только за то, что мытарь собирал налоги в пользу оккупантов, работал на чужеземных захватчиков. Мытари были заинтересованы в том, чтобы обирать народ – они получали разницу между тем, что взыскивали, и тем, что отправляли в казну. Поэтому мытарь в отношении себя не заблуждался. Он знал, что праведник из него никогда не получится. Ему не на что было рассчитывать. Он не мог торговаться. У него не было ничего, что он мог бы продать Богу.

По ветхозаветному Закону, раскаявшемуся мытарю надлежало сменить работу и вернуть все, что несправедливо отнял у людей, дополнительно приложив к тому пятую долю (Лев 6:5). Но мытарь еще не успел ничего из этого сделать, а Бог показал, что покаяние мытаря уже принято и его отношения с Богом восстановлены. Почему? Потому что молитва мытаря – это просьба о милости. Он не перечисляет свои грехи, как фарисей перечисляет свои добродетели. Он признает даже не какие-то конкретные грехи, а признает, что он – грешник.

Вот в этом все дело. Не в том, что мы согрешаем в том или в другом, а в том, что мы – грешники. Мы можем воображать, что исполняем заповеди. Но Христос в Нагорной проповеди говорит, что если даже я не запускаю руку в чужой карман, это еще не означает, что я не вор. Если я не касаюсь посторонней женщины, это не означает, что я не прелюбодей. Если я не выхожу на большую дорогу, это не означает, что я не грабитель и не убийца. Бог смотрит на сердце. И Он видит лучше, чем мы, что наше обновленное и просвещенное Св. Духом сердце соседствует и борется со старой, греховной, адамовой природой. Хорошо не быть грабителем, обидчиком, прелюбодеем, поститься и жертвовать на благие дела. Нехорошо исполнять мерзкую работу и обирать народ. Но все наши настоящие добрые дела, совершенные без оглядки, без стремления покрасоваться перед ближними и самими собой, без давления заповедей, поместятся в одной пригоршне. И мы хотим на это выменять вечную жизнь с Богом?

Потому очень важно, что мытарь исповедует не просто какие-то из своих проступков, но исповедует, что он – грешник. Он не может исполнить ничего, чем бы мог оправдаться. Он верит, что всё, в том числе его жизнь и спасение – в руках Божиих. Он не заслуживает спасения, и только по милости Господней он может наследовать жизнь с Богом. Потому ап. Павел говорит: «…Мы признаем, что человек оправдывается верою, независимо от дел закона» (Рим 3:28). Это не означает, что вера не побуждает нас к добру или что нет нужды восполнить ущерб, причиненный нами другим людям. Это означает, что оправдание, спасение, вечная жизнь не зависят от того, что будет написано в наших некрологах, - о том, какими мы были человечными людьми, хорошими супругами, незаменимыми работниками, надежными друзьями и даже искренними христианами.

* * *

Я помню, как люди слушали одного проповедника, говорившего об этой притче. Когда он предлагал перейти от фарисейства к подражанию мытарю, прихожане вслух поддакивали: «Да, конечно!», «Господи, прости меня, грешного!» Определенно, им нравилось порисоваться в обличии мытаря. Но это выглядело как-то… по-фарисейски. Прихожане, казалось, соревновались в том, кто успеет вслух произнести эту краткую молитву. Если бы кто-то оказался недостаточно расторопным, другие могли подумать, что он ничего не понял и не достиг их уровня духовного развития.

Поэтому мы не будем сейчас играть в эти игры. Вернее, у тебя есть еще время сыграть с самим собой в фарисея и мытаря. Это простая игра: нужно поймать себя на фарисействе и тут же произнести молитву мытаря. И обнаружить, что фарисей никуда не исчез: он стоит там, где стоял, и гордо поглядывает по сторонам – ну что, видели, какой я мытарь? Тогда игру можно начать сначала – ловить мытаря в фарисее и фарисея в мытаре. Достаточно только подумать: «Боже, благодарю Тебя за то, что я молюсь не как фарисей, а как мытарь». Можно заиграться, постоянно себя бичевать и в то же время гордиться самоистязанием, упиваться своей болью и смирением. Это не глубины духовности, это примитивная игра в фарисея и мытаря, которые наступают друг другу на пятки.

Ты, разумеется, можешь в это сыграть. Но только до тех пор, пока не выйдешь к алтарю. Потому что этот Хлеб и эта Чаша – выше любых твоих игр. Господь знает, что наше обновленное сердце таскает с собой и нашу старую фарисейскую природу. Именно поэтому Он дает нам Свои Тело и Кровь. Эта Чаша не зависит от того, что мы – грешники, и продолжаем совершать грехи в каждый день нашей жизни. Она не зависит и от того, сколько добрых поступков мы совершили. Эта Чаша не зависит даже от того, насколько верующими или неверующими мы себя ощущаем. Тело Христово остается Его Телом, и Кровь Господня остается Его Кровью. То, что совершилось на Кресте Христовом, совершилось навсегда и дается нам как дар, а не награда. Сегодня мы читаем: «… все согрешили и лишены славы Божией, получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе» (Рим 3:23-24).

Все наше добро и зло – ничто перед этим Хлебом и этой Чашей. Наш грех не может с ними ничего сделать. Христос приходит в хлебе и вине, чтобы простить тебе всё – слышишь, ВСЁ, - и вновь обновить твои силы. Доверимся Господу и исповедуем нашу святую христианскую веру.

Аминь.

Комментарии

1. Re: Дмитрий Зенченко. Притча о фарисее и мытаре. Лк 18:9-14 -   Гость
2009-10-29 в 20:05

2. + -   Гость
2009-09-14 в 15:14