|
Номенклатура неотчуждаема
Неограниченное ли? Можно ли исключить из номенклатуры? Этот на первый взгляд наивный вопрос имеет серьёзный социальный смысл. Впрочем, случалось и тогда, что изгнанного оставляли жить. Я знал секретаря ЦК Компартии Казахстана Мохамеджана Абдыкалыкова, который после своего падения в конце 40-х годов работал рядовым редактором в Казахском государственном издательстве. После смерти Сталина нравы изменились именно в этом направлении. Хотя Берия и его ближайшие приспешники были расстреляны, менее близкие его сообщника уцелели. Анатолий Марченко сообщает что в начале 60-х годов во Владимирской тюрьме в хорошо обставленной камере сидели сытые бериевцы, явно находившиеся в привилегированном положении... Появилась новая, неизвестная в сталинские времена черта: даже падшие ангелы номенклатуры сохраняли отблеск своего благородного происхождения. Я хорошо знал симпатичного и умного А. А. Лаврищева. Любимец Сталина, бывший в годы войны на трудном посту посла СССР в союзной с Гитлером Болгарии, член советской делегации в Потсдаме, Лаврищев в 1956 году снят с должности советского посла в Демократической Республике Вьетнам, выгнан из Министерства иностранных дел СССР и сослан на научную работу, которой никогда прежде не занимался. Но вот назначен он был не рядовым научным сотрудником, а сразу получил персональный оклад и стал заведующим сектором Института мировой экономики и международных отношений Академии наук СССР. Вскоре он был сделан секретарем партбюро этого института. Заведующим сектором того же института стал и выгнанный вместе с Лаврищевым советский посол в Югославии Вальков. Занимавшийся делами Испанской компартии референт Международного отдела ЦК КПСС Коломийцев в пьяном виде попал в милицию и буянил там, тыча в нос милиционерам своё служебное удостоверение. Работающие в милиции садисты, привыкшие по ночам избивать беззащитных пьяниц, не решились, конечно, прикоснуться к номенклатурной персоне, а робко позвонили о случившемся в ЦК. Из ЦК Коломийцев был удалён — тоже на научную работу — и очень скоро был назначен заместителем директора Института Латинской Америки Академии наук СССР. Положение номенклатурщика настолько устойчиво, что ему сходят с рук даже политические погрешности — разумеется, в определенных рамках. Занимавшийся в Международном отделе ЦК КПСС германскими делами Павел Васильевич Поляков сопровождал однажды Ульбрихта и, изрядно напившись армянского коньяка, стал в машине делиться с высоким гостем своими мыслями о том, что все немцы, в том числе в Германской Демократической Республике — фашисты. Творец теории «социалистического человеческого сообщества» (перелицованного гитлеровского «народного сообщества»), почувствовав себя уязвлённым, тут же высадил Полякова из машины и немедленно пожаловался в ЦК КПСС. Но Поляков не был исключён из партии, а был направлен в ту же многострадальную Академию наук в качестве учёного секретаря Института истории. Он так и остался в Институте всеобщей истории, насчитывающем более 200 научных сотрудников, единственным обладателем персонального оклада, по-прежнему преисполненным важности в связи со своим номенклатурным прошлым. Я привел только несколько примеров из жизни знакомых мне людей. Количество подобных примеров нетрудно умножить. Почитайте газеты — вы нередко встретите там сетования по поводу того, что даже заведомо провалившиеся работники просто перемещаются на новую номенклатурную должность. Но сетования продолжаются уже много лет, а порядок не меняется — верный признак того, что газетные вздохи предназначены лишь для успокоения рядовых читателей. Даже в тех редких случаях, когда человек формально выбывает из номенклатуры, он остаётся привилегированным по сравнению с обычными гражданами и до конца дней своих сохраняет отблеск номенклатурного величия... Номенклатура потому неотчуждаема, что она не должность, а класс. Как мы видели, эта неотчуждаемость возникла не сразу. Сталин явно не был склонен предоставлять своему детищу такую привилегию. Истребив в соответствии с волей номенклатуры ленинскую гвардию, Сталин упорно оставлял за собой право и в дальнейшем уничтожать любого — независимо от его принадлежности к номенклатуре... Чётко осознанный факт, что судьба не только обычного советского гражданина, но и номенклатурного работника целиком в руках свирепых бериевских органов, вызывал молчаливое, но глубокое недовольство номенклатуры. После смепти Сталина оно отлилось в формулу: Сталин и Берия поставили органы госбезопасности над партией и государством. Со свойственной ей определённостью политического мышления номенклатура породила формулу того, что она инкриминирует Сталину. Это не массовые репрессии, не жестокие репрессии, а необоснованные репрессии. Если не считать заведомо запоздалых, а потому неискренних вздохов о ленинской гвардии, под категорию необоснованных подводились репрессии только против членов класса номенклатуры. Остальные были, видимо, обоснованными, во всяком случае репрессированных не жалели: это были обычные советские граждане, судьба которых, естественно, и была полностью в руках органов. Можно не сомневаться, что «Один день Ивана Денисовича» был бы встречен номенклатурой гораздо приветливее, если бы Солженицын сделал своего Шухова не безвинно пострадавшим колхозником, а безвинно пострадавшим секретарём обкома. Партийное руководство после Сталина в несколько приёмов провело перетряхивание органов госбезопасности: в 1953 году в связи с прекращением «дела врачей», в 1953—1954 годах в связи с делом Берии, в 1955 году — после падения Маленкова, в 1956 году — после XX съезда партии. Партаппарат подмял под себя разворошенные органы госбезопасности и решительно пресёк их вольности в отношении номенклатуры. Из таинственного страшилища, перед которым дрожали даже руководящие работники ЦК, эти органы стали тем, чем они являются теперь: тесно связанной с партаппаратом и подчинённой ему тайной политической полицией...
|
Акции
На том стоим
Наш портал организован группой лиц евангелическо-лютеранского исповедания для свидетельства истин Христианской Реформации.
Мы стараемся высоко держать наше знамя, неукоснительно следуя принципам свободы слова и совести.
Не имея ни от кого никакого финансирования мы независимы в своих суждениях и с Божьей помощью не отступимся от правды и христианского призвания к свободе.
В случае технических затруднений, а также с предложениями по поддержке и развитию нашего портала обращайтесь в администрацию.