|
* Номенклатура и партия Передержка! — радостно воскликнет советский пропагандист. Фальсификация! Нигде не сказано, что руководящая н направляющая сила — это только номенклатура. Руководящая и направляющая сила, ум, честь и совесть, организатор и вдохновитель — это партия! А в ней не полтора процента, как вы тут рассуждаете, а 9 процентов взрослого населения страны — примерно 17 миллионов человек.
Что ж, рассмотрим вопоос о партии и её соотношении с классом номенклатуры.
Численность КПСС действительно велика. В стране около 400 тысяч первичных партийных организаций, это больше, чем во время Октябрьской революции было членов партии (350 тысяч). При Ленине численность партии была ограниченной, несмотря на гражданскую войну и военный коммунизм, заставлявшие, казалось бы, охотно принимать людей в партию. При Сталине КПСС быстро выросла: в 1941 году партия насчитывала около 2,5 чиллиона членов и 1.5 миллиона кандидатов. За годы войны, когда на фронте записывали в КПСС, без особого разбора, эти цифры поднялись соот ветственно до 4 и 1.8 миллиона. Но оказалось, что и в послевоенное время КПСС продолжала раздуваться, дойдя теперь действительно до 17 миллионов членов. Таким образом, со времени Октябрьской революции партия разрослась более чем в 40 раз. За этим развитием явно скрывается какой-то процесс. Посмотрим, в чём его смысл.
Ленин сформировал партию не массовую, а элитарную. Однако она стояла в тени другой, главной для Ленина элиты — организации профессиональных революционеров. Задача партии состояла в том чтобы этой организации всемерно помогать и быть резервом её пополнения.
Когда после захвата власти профессиональные революционеры превратились в профессиональных управляющих, партия расширилась но осталась вспомогательной элитой, обеспечивающей на фронтах гражданской войны и в тылу выполнение приказов рождавшегося «нового класса». Сохранилась и функция пополнения рядов «управляющих»; эта функция была широко использована Сталиным при создании номенклатуры.
При Сталине партия продолжала численно увеличиваться, хотя всё ещё оставалась элитарной. Она по-прежнему была помощницей и резервом пополнения правящего класса, но по мере укрепления власти номенклатуры и её обособления от общества связь между нею и партией заметно слабели
После Сталина, с дальнейшим раздуванием численности партии и с прогрессирующим окостенением господствующего класса, разница между главной и вспомогательной элитами ещё больше возросла. Массовая многомиллионная теперь партия всё больше играет роль не помощницы, а служанки номенклатуры.
Процесс, проявляющийся в непомерном численном росте КПСС, — это продолжение длящегося уже десятилетиями социального раздвижения советского общества. Господствующий класс номенклатуры всё больше обособляется, разрыв между ним и партией растёт, и партия оказывается частью народа. Хотя она и выполняет приказы номенклатуры с большей готовностью и менее угрюмо, чем весь народ, неверно было бы игнорировать сдвиг в её сознании. Партийцы конца 20-х — начала 30-х годов были еще почти такими же убеждёнными, как коммунисты в капиталистических странах сегодня. В дальнейшем же члены КПСС если в чем-нибудь и были убеждены, так только в том, что они вынуждены официально произносить заведомую ложь. Любая неудача номенклатуры вызывает ныне среди членов партии ощутимое чувство удовлетворения. Это неосознанное настроение пораженчества — важная черта современного состояния КПСС. Такое настроение не случайность, а прямое следствие процесса раздвижения слоёв советского общества. Непосредственно оно вызвано характером отношений между номенклатурой и партийной массой...
Готовность миллионов людей просить о приёме их в партию имела разумное основание. Официально таким основанием провозглашалось стремление бороться за построение коммунистического общества. Именно подобную цель принято называть в заявлении о приёме в партию. На стандартный вопрос: «Зачем идёшь в партию?» — который неизменно ставят на собрании партгруппы, заседании партбюро и парткома и наконец в райкоме КПСС, принято отвечать: "Прошу принять меня в партию, так как хочу активно участвовать в строительстве коммунизма". Ответ придуман неудачно. Как хорошо известно из документов КПСС, весь советский народ от мала до велика активно участвует в строительстве коммунизма. Значит, для этого советскому человеку нет необходимости вступать в партию. Так для чего же всё-таки? Поскольку, кроме приведённого выше, другого официального ответа не спущено, стоило прислушаться к голосу народа. Что говорили люди — не на собраниях, а между собой — о мотивах вступления в партию? Говорили всегда одно: в партию вступают в основном ради карьеры.
Речь идёт необязательно о головокружительной карьере. Просто если вы хотите быть уверенным что начальство на работе не будет к вам придираться, что вы нормально будете продвигаться по службе и будете относиться к числу привилегированных, а не преследуемых — вступайте в партию! Что же касается карьеры в обычном понимания этого слова, то есть ясное правило: партбилет не гарантия карьеры, но его отсутствие — гарантия того, что вы никакой карьеры не сделаете. (Исключения лишь подтверждают это правило. Впрочем, встречаются они только в творческой области: есть некоторое количество беспартийных академиков и видных деятелей искусства.) То, что руководитель любого советского учреждения — непременно член партии, прочно вошло в установившийся порядок: в каждом парткоме есть гарантированное руководителю место и показателем влияния руководителя считается количество голосов, поданных за него на выборах в партком...
следующая глава
| |